Стихи

Посв. М.Т.Г.

Ночь... Кругом все тихо... Небосвод лелея,
Месяц луч свой бросил в беспросветный мрак,
Мирным сном забылась тихая аллея
И в траве росистой засверкал светляк.

Вдруг скрипят ворота в тишине глубокой,
Робкими шагами кто-то сад вспугнул, -
Призраком полночи улетел далёко
И бесследно, тихо в мраке утонул.

О мечты, уйдите... Все кругом уснуло,
Уж пора настала осени глухой.
Этот сон далёкий роза мне вернула,
Та, что тихо вянет в вазе предо мной.

Перевод сделан автором, 2 ноября 1897 г., Тифлис.

Дата написания: 2 января 1898 г., Батуми

В раздумьи у моря я грустный стоял,
Уж солнце в горах заходило,
И алый свой блеск из-за выступов скал
На море бросало уныло.

И плакали волны. Прощаясь с зарёй,
Целуясь с лучом её нежным.
Вспенясь. Набегали на берег крутой
В порыве глубоко-мятежном.

Выл ветер, стоная… С дремотой ночной
Угрюмые тени сползали,
И горы у моря, тесняся толпой,
Под рокот валов засыпали.

И плакали волны, из сердца печаль
В тоске изрыгая мятежной,
И, чёрной громадой прорезавши даль,
Внимал им утёс прибережный.

Перевод сделан Львом Давидовичем Майданским, зверски убитым в Симферополе во время погрома в 1905 г, и напечатан в еженедельнике «Армянский вестник» № 3 — 15 января 1917 г.

У берега моря в тоске я поник;
Уж солнце в тиши умирало
И моря безбрежный, безрадостный лик
Рубином лучей украшало.

А волны тревожил зари поцелуй,
Лазурные волны плясали, -
И слёзы, рождённые пеною струй,
На берег морской выбегали.

Выл ветер… И тёмная ночь с вышины
Спускалась спокойно, безмолвно.
И горы чудесные видели сны –
Их сладко баюкали волны.

И волны из сердца, уставши от слёз,
Печаль свою ярко бросали,-
Но только лишь чёрный прибрежный утёс
Внимал их глубокой печали.

Перевод Г.Г. Панина, 28 июня 1920 г., Симферополь

Я стоял у берега морского…
Солнце шло встречать закатный миг,
Озарив своим лучом багровым
Моря грустный и безбрежный лик.

Растревожил поцелуй заката
Синь волны, и плакала она, -
И бросала, скорбностью распята,
Пену – слёзы на берег со дна.

Ветер плакал… Тихо, безмятежно
Ночь спускалась с хмурой вышины, -
Шум волны баюкал горы нежно;
Им опять приснятся чудо-сны.

Из глубин своего сердца – море
Скорбь бросало, - и печаль, как мгла,
Но его сочувствовало горю
Лишь одна прибрежная скала.

Перевод Г.Г. Панина, май 1925 г.

На берегу стоял я, словно гость,
И в тишине холодное светило
Багряными лучами пролилось
И лик морской печалью осветило.

И угасала моря синева,
От поцелуев солнечных сгорая.
И белоснежной пены кружева
Роняли волны, плача и страдая.

Ночь опускалась в мрачную постель.
В небесной тишине ветра стонали.
Стихии чуть качалась колыбель.
Задумчивые горы засыпали.

Боль в гордом сердце моря как стрела.
Рыдает море, не найдя покоя.
Но равнодушно чёрная скала
Внимает горьким жалобам прибоя.

Перевод С. Петровской (подстрочник Р. Пилосяна), 2023 г.

Дата написания: 1 марта 1898 г.,
Нахичевань-на-Дону

Ночными часами за тёмным окном
Метель, как печальник, рыдала;
Озлобленный ветер выл дико кругом,
Ветвей серебро трепетало.
Свеча на моём угасала столе,
Как жизни безумной мгновенья, -
И тень моя тихо плыла в полумгле
По белой стене – привиденьем.
Скорбила луна. Перед взором моим
Минувшего тени плясали,
Плясали, чтоб сердцем разбитым моим
Я сплёл бы венок из печали, -
Чтоб спрятал надежды земные землёй
Под грустную песнь сожаленья,
И залил бы тяжкой, горючей слезой
Пустынные тропы мгновений.
О слёзы… безумные слёзы, зачем…
Довольно рыданьем томиться,
Отдать бы прошедшему скорби поэм,
Теперь же – любить и лучиться.
И радостной жизни в печали ночной
Душа моя вновь возжелала.
За окнами ветер неиствовал злой,
Ветвей серебро трепетало.

Перевод Г.Г. Панина, 7 марта 1920 г.

Дата написания: 7 марта 1898 г.,
Нахичевань-на-Дону

Этот мир оставим, цепи разорвем,
В мир другой умчимся от земных сомнений,
В божьем храме ярко – мы туда пойдем
С любящей душою, ждущей примиренья.

Там мы будем слушать заповедь Христа,
Встанем, словно мытарь, у печальной двери, -
И душа от грязи отряхнет уста,
И молитвы к небу вознесутся в вере.

Пусть горит над миром пламя суеты
И кипят повсюду змеи злобы черной, -
Мы сильны сердцами и душой чисты –
Бросим в это пламя цепь грехов позорных.

Перевод Г.Г. Панина, 7 марта 1898 г.

Дата написания: 26 апреля 1898 г.,
Нахичевань-на-Дону

О, птичка вольная, тоскуешь ты о чём
В эфире радостном, в эфире голубом?
Ты улетела ли от жизненных сует, -
И то, что не дал здесь тебе угрюмый свет,
В безбрежности найти ты хочешь с давних пор,
Сплетая песни там в причудливый узор.
Зачем окрылиться я не могу, как ты,
Порывом дерзостным достигнуть высоты.
Хочу свободы я и сладкой тишины,
А здесь тревожит шум мои мечты и сны.
Хотел бы улететь к безгранности твоей,
Хотя на миг один забыться от скорбей,
Не знать земную боль, взлетевши птичкой в высь.
Моё желание – всего желанье лишь.
Далёко, к небесам, где светит новый свет,
Ты манишь, ты зовёшь, но дивных крыльев нет.

Перевод Г.Г. Панина, 23 ноября 1919 г., Симферополь.

Эфир светозарный слегка золотится.
Чего ты здесь ищешь, свободная птица?
Ужели бежишь ты от шума земли
И то, чего там тебе дать не смогли,
Мечтаешь найти в голубом поднебесье,
Дарующем силу чудесную песне?
Зачем не дано мне крыла распахнуть
И в небо лазоревое вспорхнуть?
Я жажду свободы, я жажду отрады,
А здесь лишь помехи, препоны, преграды.
О, если б я в светлые выси проник,
Не ведал, не знал и забыл хоть на миг
О болях земных, о страданьях и муке!
Однако мечты не даются нам в руки.
Не жди, чтобы я за тобой воспарил.
Увы, не сумею, ведь я же бескрыл.

Перевод Г. Кубатьяна.

Что ты ищешь, свободная птица,
В ярко-синем небесном эфире?
От земной суеты отстраниться
Хочешь ты, не найдя в этом мире
      То, что есть в бесконечности неба?
      Голос твой то взмывает, то льётся.
      Мне бы тоже летать в вышине бы –
      Да без крыльев полёт не даётся.

Как хотелось бы мне оторваться
От житейского шума и грязи!
Оттолкнуться – и в небо подняться.
Хоть на миг, но не чувствовать связи
      С миром скорби, мучений и боли!..
      ...Но мольба без ответа застыла.
      Ты зовёшь меня ввысь, но в неволе
      Я навеки останусь, бескрылый.

Перевод Ларисы Ягубянц, Ростов-на-Дону, 2023 г.

Дата написания: 23 мая 1899 г., Таганрог

Был радостен ангел у райских ворот,
Улыбка уста озаряла;
Он в бездну смотрел с беспредельных высот,
По шуму земному печалясь.

Хотел он в людскую Судьбу заглянуть,
К земле его звало желанье;
У Господа Бога он просится в путь,
Туда… и умчался в безгранье.

Слетел он на землю. Жгла боль его там,
Там слёзы, там стоны звучали, -
И снова вернулся к своим небесам,
И в сердце принёс он печали.

И, сидя у райских прекрасных ворот
С лицом опечаленным – слёзы он льёт.

Перевод Г.Г. Панина, 10−11 ноября 1919 г.

Дата написания: 11 августа 1899 г., Таганрог

Я видел сон… В нем мы в плену морской пучины
На малом челноке среди кипящих вод.
Тьма ослепляла нас, дышала пена в спины,
И лишь любовь вела чрез волн круговорот.

Любимая, с тобой мы весел не бросали,
Вверяясь силе рук, молясь на случай свой,
Но берега надежд, как призрак, ускользали,
И ослепляла тьма, и оглушал прибой.

Взметнула буря вновь вослед валы лихие,
Челнок наш разнесен, и близок смерти круг.
Не разорвала лишь безудержность стихии
Слиянье наших душ, сцепленье наших рук.

А буре мало тел, отчаяньем распятых, —
Она раскатом волн внушает нам двоим,
Что к вере и любви уже нам нет возврата,
Что спорили мы зря со жребием своим.

Перевод Л.Ф. Волошиновой.

Это стихотворение (на армянском языке) записано в альбом Мариам Капиковой в сентябре 1903 года в Нор-Нахичеване, с подписью — «На память Мане Капикян», под рисунком синим карандашом, изображающем девушку, молитвенно сложившую руки.

Дата написания: 26 октября 1899 г., Таганрог

Вдаль смотрю; в глазах круги желтеют
И спокойно, красное, как кровь,
Солнце умирает, пламенеет,
Шлет земле последнюю любовь.
Вот оно глубин земли коснулось,
Пала в сердце тихая печаль.
На глаза слеза не навернулась,
Словно нам лучей его не жаль.

Новый день; он радостен и хмелен –
Будто нет потери никакой.
Свежий лес широкошумно зелен,
Небосвод в одежде золотой.
На лугах цветы, благоухая,
Веселят, колышутся, живут –
Но увы, их запахи, пленяя,
Ладаном и смертью отдают.

Отстрадав, как метеор мелькнула
И погасла жизнь – еще одна.
И могила пасть свою сомкнула
Над несчастным – злобна и черна.
Уж оттуда слышен вздох печали:
- Я дорогой жизни занемог;
- Дни мои, как ветер, миновали;
- Как трава степная, я засох.

Перевод Владимира Тархова, 14 декабря 1942 г., Симферополь.

Дата написания: 1899 г. Стихотворение написано на русском языке.

Над землёй туман клубится,
Слышен ветра грустный вой.
На земле сырой кружится
Золотистых листьев рой.

Там далёко за горою
Плещут солнца янтари,
И трепещет тень порою
В красках пурпурной зари.

Небо лик свой в тучах прячет
И печально слёзы льёт.
Где-то филин громко плачет
И привет свой смерти шлёт.

Мрак и грусть царят повсюду,
Нет в душе ни дум, ни грёз.
Как осенних листьев груду,
Ветер скорби их разнёс.

Дата написания: 24 октября 1900 г., Таганрог. Стихотворение написано на русском языке.

Я видел лилию. Средь поля
У вод живых цвела она;
Её зефир ласкал на воле,
И серебристая луна
С небес привет ей посылала,
Бросая сноп своих лучей.
Она забот и бед не знала,
Цвела беспечно средь полей.
Так я желаю всей душою
Средь поля жизни всем цвести
И крест, ниспосланный судьбою,
И впредь без ропота нести.
И пусть Вас радует, ласкает
Всегда луч счастья золотой
И мощь живую посылает
В борьбе с мирскою суетой.

Дата написания: 17 октября 1902 г.,
Нахичевань-на-Дону

Ты слышишь – как ветер гудит по ковыли.
То осени шлёт он прощальный привет.
Чу, слышишь – как жалобно звуки завыли,
Как стонут опавшие листья в ответ.

И в сердце моём, как в природе ненастной,
Покрылись волненья льдяною корой,
И стонет оно от надежды напрасной,
Как раненый зверь среди чащи лесной.

Пустился я в путь в эту грустную пору
В логовище смерти, чтоб жизнь воскресить,
Но тщетно… не мог я начатую ссору
В природе и сердце добром озарить.

Ах, если б весна благотворным дыханьем
Явила бы силу и крепость мечты…
Проснись, моё сердце… минувшим страданьем
Ты мир заслужило… Проснёшься ли ты?

Перевод Карпа Чарыхова, 1904 г.,
Нахичевань-на-Дону

Слышишь – как жалобен ветер больной…
Красное солнце в плену у заката.
Осень последним приветствует взглядом,
Палые листья рыдают с тоской.

Друг, словно осень – и сердце больное, -
Вечных волнений там смерч ледяной,
Мчатся надежды там к тьме гробовой,
Падают, падают жёлтой листвою.

Вышел я в путь в опечаленный час –
Жизни коснуться в пустыне бескрайной, -
Но не найду её – радостной тайны.
Тьма… и надежды светильник погас.

Сердце не мучили б скорби туманов,
Только промчались бы нови весны. –
Жаль хоронить нерасцветшие сны.
Сердце, проснись. Не погибло ж ты рано?..

Перевод Г.Г. Панина, 14 апреля 1920 г., Симферополь.

Дата написания: 20 августа 1903 г.,
Нахичевань-на-Дону

Оплачьте любовь мою, милой отчизны цветы;
Печальтесь, ползя надо мною, полуночи тени,
Долины, леса и волна – неземной чистоты,
И бархатный луг, и цветы, и зефир с недоступной ступени.

Усталое солнце склонилось к последней черте,
Одеждою чёрной долины и горы покрылись;
Ушла моя нежная… Чудится – мир в наготе
Стал мрачною, злой, необъятной, огромной могилой.

Как горный цветок, в одиночестве пью я печаль, -
Над болью сердечной лишь звёзды, безмолвствуя, сетуют.
Зову, но мой голос без отклика падает в даль,
Как звон колокольный над морем… и нет её… нет её…

Оплачьте любовь мою, милой отчизны цветы;
Печальтесь, ползя надо мною, полуночи тени,
Долины, леса и волна – неземной чистоты,
И бархатный луг, и зефир с недоступной ступени.

Перевод Г.Г. Панина.

Цветы родных долин, моё оплачьте горе,
Пусть плачет надо мной небес ночных эфир,
И кручи горных скал, и воды в шумном море
И сумрачных ночей задумчивый зефир…

Зашло за горизонт кровавое светило,
Долины и леса окутал мрак ночной,
И вы ушли… ушли, а мир весь как могила
И давит, и гнетёт усталый разум мой.

Теперь я одинок, но пылкою мечтою
Без устали несусь, несусь за вами вслед,
И призываю вас, но голос мой с тоскою
Теряется во мгле и мне ответа нет.

Цветы родных долин, моё оплачьте горе,
Пусть плачет надо мной небес ночных эфир,
И кручи горных скал, и воды в шумном море
И сумрачных ночей задумчивый зефир…

Переводчик неизвестен, записано рукой Оноприоса Анопьяна в альбом М. Капиковой в сентябре 1903 г., Нахичевань-на-Дону.

Из цикла «Перед морями»

Дата написания: 15 января 1904 г.,
Нахичевань-на-Дону

На скале сижу я, вечером овеянный,
Взор отнять от моря - это сверх возможности;
Ветер зыбью мелкою тешится рассеянно, -
А закат нахмуренный полон безнадёжности.

Одинокий аист в камыше, над водами, -
Головой поникнув, грезит - скорбью скованный.
Я, как он, мечтою, породнясь с заботами,
Властью яркой грёзности, думой зачарованный.

Тишина волшебная, тишина влюблённая…
Света благодатного скорбность угасания,
Величайшей тайны глубина бездонная,
Жизни с чёрной смертью вечное слияние.

Перевод Г.Г. Панина

Дата написания: 28 января 1904 г., Нахичевань-на-Дону. В печати (Нор-Кьянк 1906, № 15) — «посв. Еве» (примечание Арменака Анопьяна: «Еве Чарыхьян»)

В жизнь я вошёл без забот и тревог, светлой надеждой дыша,
Но слишком рано от бед и скорбей в траур оделась душа.
В тяжкой борьбе я устал, изнемог... раны горят, как в огне...
Если, бессильный, я вдруг упаду – вспомни, мой друг, обо мне.

Как я любил этот радостный мир, дивный цветущий Эдем!
В песнях восславить любовь я мечтал, в строчках стихов и поэм...
Но зазвучали в них боль и печаль, вторя ветрам в вышине.
Люди забудут их скоро. Но ты – вспомни тогда обо мне.

Может, останусь я в мире один – жалкий, ненужный, ничей,
Словно в холодном осеннем лесу – птица без стаи своей.
Я утешения стану просить, плакать о призрачном сне –
Лишь тишина мне ответит. Но ты... вспомни тогда обо мне.

Или, быть может, горниста труба в битву меня позовёт.
Враг моей родины в грозных горах песню мою оборвёт,
И вознесётся свободно душа в светлую синюю высь...
Вспомни меня напоследок, мой друг, и обо мне помолись!

Перевод Ларисы Ягубянц, Ростов-на-Дону, 2024 г.

Дата написания: 6 марта 1904 г.,
Нахичевань-на-Дону

Душу нежную твою
Светлой песней напою.
Золотые грёзы дня
Пусть окутают тебя
Тёплым светом.

А когда наступит час,
Сон твоих коснётся глаз,
То любовь моя опять
Будет тихо напевать
До рассвета.

День и ночь приносят пусть
Одиночество и грусть,
Но опять передо мной
Светлый, сладкий образ твой.
Он – повсюду!

А когда наступит час,
Смерть моя разделит нас,
Но тебя я сквозь года
Не забуду никогда.
Не забуду!

Перевод С. Петровской, (подстрочник Р. Пилосяна), 2023 г.

Дата написания: 17 марта 1904 г.,
Нахичевань-на-Дону

Среди страниц нашёл цветок случайно,
Засохший стебель был давно измят,
Но в лепестках он сохранил, как тайну,
Твоей любви забытый аромат.

Когда-то цвёл он - вольный и счастливый,
Воспоминанье невозвратных дней;
Я в одиночестве его убор красивый
Омыл сегодня горестью своей.

О, жизнь пустая, ты – лишь сновиденье,
Тоской и счастьем плещет твой родник.
Увы, увы тебе. Твоя цена – забвенье
И капля слёз в последний жуткий миг…

Перевод Г.Г. Панина, 16 октября 1919 г.

Я средь страниц нашёл цветок случайно, -
Давно был сломан нежный стебелёк.
Но аромат твоей любви, как тайну,
Он в лепестках засушенных берёг.

Когда-то цвёл и счастливо, и вольно –
Воспоминанье невозвратных дней.
Я одинокий – боль его невольно
Омыл сегодня горестью своей.

О, жизнь пустая, ты лишь сновиденье,
Тоски и солнца полон твой родник.
Увы, увы тебе. Твоя цена – забвенье
И слёз чуть-чуть в последний жуткий миг…

Перевод Г.Г. Панина

В страницах книги я нашёл случайно
Сухой цветок, цветок-воспоминанье.
Он в бледных лепестках хранил, как тайну,
Твоей былой любви благоуханье.

Подарок хрупкий нежности далёкой
Дышал и жил свободою со мною.
Сегодня же в молчанье одиноком
Полью его слезами, как росою.

И, в сновиденьях пламенных сгорая,
Жизнь радости и беды источает...
О горе, горе – цену жизни знаю –
Лишь капли слёз с горчинкою печали.

Перевод С. Петровской, (подстрочник Р. Пилосяна), 2023 г.

Дата написания: 28 марта 1904 г.,
Нахичевань-на-Дону

Коль скоро ты погрузишься в унынье,
Предчувствуя суровую беду,
Я к сердцу твоему, точь-в-точь к святыне, -
Позволишь ли? – с любовью подойду.

И над его хранящей тайну сферой
Я взмою, и проникну в боль твою,
И всё, что ты таишь с огромной верой,
В своих сердечных песнях воспою.

Но если боль твоя острее станет
И ты замкнёшься в ней, и сгинешь там,
То жизнь моя поникнет и увянет,
Подобно скорбным траурным цветам.

Перевод Г. Кубатьяна.

Когда ты наполнишься мрачной тоской,
Чтоб в бурной печали забыться,
Позволь с безграничной любовью святой
Пред сердцем твоим преклониться.

В обитель святыни незримо лечу,
Таинственным далям навстречу,
И бездну в полете душой охвачу,
И радостной песней отвечу.

Но если ты сердце замкнёшь на века –
Любовь и мечты обессилят…
И жизнь, словно скорбная песня цветка,
Навеки исчезнет в могиле.

Перевод С. Петровской, (подстрочник Р. Пилосяна), 2023 г.

Дата написания: 1905 г.

О чёрный берег бьются воды
И сотрясают скал оплот,
И солнце ясное свободы
Во тьме глубокой восстаёт.

Волна откатится и снова
На приступ – прежнего сильней,
И тверди вековой основа
Противиться не может ей.

И в мёртвом сумраке грохочет
Бой, грозен и неукротим.
Взываем к счастью мы из ночи,
За волю биться мы хотим!

Под гнётом настрадался каждый,
На силу силою идёт –
Кто света и свободы жаждет,
В борьбе их обретает тот!

Покой не виден и не слышен,
И рушатся утёсы в тень.
Ликуют волны… Солнце, выше –
Наступит скоро новый день!

Перевод Н. Егорова.

Дата написания: 1905 г.

Я столкнулся сегодня с тобою,
С обожанием руку пожал,
Невпопад что-то молвил и с болью,
Растерявшись, ушёл, убежал.

И никто не спросил: почему, мол,
Так печален сегодня он был,
И смущённый, о чём он всё думал,
И озноб отчего его бил?

Что за дело другим, если пламя
Ты в душе у меня разожгла?
Тихим словом, улыбкой, глазами
Погасить его ты бы могла.

Что ж, уйду, и в надежде на чудо,
Сам не зная, куда занесён,
Буду грезить и грезить, покуда
Не рассеюсь, как грёза и сон.

Перевод Г. Кубатьяна.

Дата написания: 12 апреля 1907 г.,
Нахичевань-на-Дону

Иду вперёд настойчиво, упрямо.
Леса, долины, горы всё тесней.
Что впереди: провалы пропастей?
Чудовища? – Но я иду всё прямо.

Видения в пути сияют мне,
Я сам себя ищу в безбрежной дали,
Есмь я иль нет, –жизнь – океан печали, –
И меркнет мысль. И отклика ей нет.

Гляжу на звёзды в небе: неизменно
Их блеск надеждой светит впереди.
Пою о горе, что кипит в груди,
И славлю жизнь и землю: жизнь священна.

Желанье радости в груди растёт.
Настойчиво иду, иду вперёд.

Перевод Владимира Тархова, 15−16 декабря 1942 г., Симферополь.

Дата написания: 7 июня 1907 г.,
Нахичевань-на-Дону

Солнце здесь в предсмертной гасло муке,
Плакал ветер в сером камыше, -
Сладостные, горестные звуки
Мчали волны пленные душе.

В сумраке закатном и усталом
Волен был души моей полет;
Смысл и тайну те она искала,
О которых песня не поет.

В крыльях – жизнь, ее мечта и сила,
Зыбь стихий свободных ей близка…
И читала тайну, что чертила
Пена волн на золоте песка.

Перевод Г.Г. Панина

Солнце умирало в судорогах агонии…
Ветер тихо плакал в сером камыше, -
И волной все звуки слиты в ярком стоне,
И волной все звуки отданы душе.

В сумерках вечерних зори погасали…
И душа не знала, где пути предел,
И душа стремилась к неизвестным далям,
О которых в песнях я ещё не пел.

И в тоске по буре – вечной и мятежной –
Расправляло сердце беспредельность крыл.-
На песке горячем, на песке прибрежном
Тайны мирозданья пенный вал чертил.

Перевод Г.Г. Панина, 1918 г.

Дата написания: 10 июля 1907 г.,
Нахичевань-на-Дону

Я вышел в путь, горя надеждой…
Завечерело… Кончен путь.
Вернулся в край родной, как прежде,
Устав от битвы, отдохнуть.

В безмолвных стенах вновь туманно,
Лишь мрак густой со всех сторон:
Стучаться должен неустанно –
Мне нужен отдых, нужен сон.

Вернулся я к родному крову –
Безмолвен, жизнью закалён;
Враг побеждён рукой суровой
И в славе пурпуры знамён.

Усну с надеждой и с молитвой,
Здесь встречу завтра свет зари.
А там – опять на поле битвы. –
Мой брат, мне двери отвори.

Перевод Г.Г. Панина, октябрь 1917 г.

Дата написания: 12 сентября 1907 г.,
Нахичевань-на-Дону

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…

В сумерках смертною песней ветер тоскливый певуч.
В час этот грустный льют слёзы стаи измученных туч.
Лист погребает надежды… мчится… Без солнца туманно.

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…

Сыплет сова неустанно хохот холодный кругом;
Гаснут надежды, летая скорби заглохшим путём.
В сердце осеннем и бледном стонет истома безгранно…

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…

Звук не царит над душою, там уж могильны огни…
Падают бледной листвою сны и прошедшие дни,
К далям безвестным несутся, губят Весну мою рано.

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…

Перевод Г.Г. Панина

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…
В сумерках смертную песню ветер тоскливый поёт.
В час этот грустный льёт слёзы горестных туч хоровод,
Лист погребает надежды… Жизнь беспросветна, туманна.

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…
Жутко, бессонно, печально хохот свой сыплет сова;
Скорбной дорогой блуждая, гаснут надежды слова.
В сердце моём утомлённом осени бледность безгранна…

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…
В грустной душе, как в могиле; саван лежит тишины…
Падают бледной листвою воспоминанья и сны.
К далям неведомым мчатся, губят Весну мою рано.

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…

Перевод Г.Г. Панина, осень 1917 г., Симферополь.

Холодно, мой друг… Осень на дворе… Всё дожди, дожди…

В сумерках ветра скорбные гудят песню смерти снова.
Тучи слёзы льют. Чуждо всё кругом, никого родного.
Сумеречна жизнь: тот же листопад, юность позади.

Холодно, мой друг… Осень на дворе… Всё дожди, дожди…

И наводит грусть, воя и трубя, страшный смертный холод,
И надежды прочь в горький этот час от меня уходят,
И осенний лик, бледный словно смерть, у меня в груди.

Холодно, мой друг… Осень на дворе… Всё дожди, дожди…

И молчит душа, грустная душа, как молчат могилы,
Падают мечты, как с дерев листва, жалки и постылы,
И невесть куда горестно летят, и Весны не жди…

Холодно, мой друг… Осень на дворе… Всё дожди, дожди…

Перевод Г. Кубатьяна

Дата написания: 25 сентября 1907 г.,
Нахичевань-на-Дону

Сердце ветры истомили,
Туч узор печально мглист.
К тёмной пропасти могилы
В нетерпенье мчится лист.

Тенью смерти осенённый,
Солнца, светлых дней лишён,
Быстрым ветром окрылённый,
Мнит, что к счастью близок он.

Нет на свете счастья – тень лишь.
Жизнь полным-полна невзгод,
Лист в мечте о наслажденьях
Призрак воли пьёт и пьёт.

Он летит к могиле, тленный,
В чёрной яме смерть искать,
Чтобы в хаосе вселенной
Новый сон переживать.

Перевод Г.Г. Панина, 1918 г., Крым.

Этот перевод Геннадий Панин прочёл у раскрытой могилы Оноприоса Анопьяна на армяно-григорианском кладбище в Симферополе 10 февраля 1934 г., около 6 часов вечера.

Дата написания: 2 октября 1907 г.,
Нахичевань-на-Дону

О, кипарисы, серебро тумана,
         Уступы скал...
То вас, края моей жены желанной
         Душой узнал.
Лес обнажён. О жизни полон грёзы
         Безвестный пруд.
И ветры безнадежно через слёзы
         Тоску поют.
А кто-то чудный, сотканный без нитей,
         Весь из лучей, -
Природе бросил таинство наития –
         Красу скорбей.
Я здесь хочу веселья жизни слова, -
         Волшебный сон.
Но золото и золото вкруг снова
         И смерти сон.

Перевод Г.Г. Панина (перевод свободный), 31 декабря 1919 г., Симферополь.

Кипарисы; серебро тумана
Прячется во тьму.
Я увидел то, что так желанно
Сердцу моему.

В роще голо; в озере не тает
Жизни слабый свет;
Ветру безнадёжному хватает
Суеты сует.

Шепчет он бессонно, утомлённо
В горестную даль:
Дескать, матери-природы лоно –
Сладкая печаль.

Жизни роскошь – вот чего мне надо.
Жду её вестей.
Но вокруг лишь золото распада,
Золото смертей.

Перевод Г. Кубатьяна.